У нас врачи решают, как будут жить и умирать пациенты
Лидия Мониава
Мы создали при Детском хосписе «Дом с маяком» программу перинатальной паллиативной помощи . Это программа поддержки для семей, где родители на этапе беременности узнают, что их ребенок будет неизлечимо болен.
Такие программы есть при хосписах в Польше, Англии, США и других странах. Судя по докладам на международных конференциях, перинатальная паллиативная помощь – очень востребованная услуга. Но за 2 месяца с тех пор как мы объявили на сайте хосписа об открытии программы в Москве, ни одна семья не обратилась за помощью.
По данным Росстата, в год в России больше 836 тысяч женщин прерывают беременность. Статистика, сколько абортов совершается по медицинским показаниям, в стране не ведется.
Это ужасно страшный момент – когда врач говорит, что у «плода» несовместимый с жизнью порок и выдает направление на прерывание беременности по медицинским показаниям.
В России вообще принято, что врачи решают, как будут жить и умирать пациенты. Но так не должно происходить. Задача врача – дать информацию, предоставить выбор и пообещать поддержку в любом решении. У каждой семьи должен быть выбор – пойти на аборт или родить неизлечимо больного ребенка.
На решение семьи, помимо личной ситуации (духовные ценности родителей, поддержка со стороны близких и т.п.) во многом влияет уровень медицинской и социальной помощи в городе и законодательство страны. Как люди представляют себе рождение неизлечимо больного ребенка – это сплошные мучения, боль, отсутствие помощи, закрытые двери реанимации или это короткий, но все же счастливый период жизни вместе с пусть больным, но самым родным и любимым на свете ребенком?
Ребенок может прожить месяц или 8 лет, но с родными будет 2 часа в день
В Детский хоспис недавно позвонила мама – у них с мужем родился мальчик, ему было 3 недели. У малыша диагностировали неизлечимое заболевание, он никогда не сможет дышать сам, ребенка подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, он лежит в реанимации с трубкой во рту, весь исколотый иголками (в реанимации ежедневно берут анализы крови).
Родителей пускают на несколько часов в день, но ничего не дают с ребенком делать, они ни разу в жизни не держали своего малыша на руках, не купали в ванночке. В реанимации запрещено пользоваться мобильным телефоном, нельзя даже сделать фотографию малыша. В семье есть еще старший ребенок, девочка 11 лет. Она ни разу не видела новорожденного брата, и вероятно никогда не увидит, потому что в больницу не пускают детей до 18 лет в качестве посетителей.
Бабушки и дедушки тоже никогда не видели и не увидят своего внука, потому что их тоже не пускают в реанимацию – заведующий отделением говорит, что по закону о персональных данных состояние пациента является медицинской тайной, пускать в реанимацию он может только законных представителей, а бабушки и дедушки законными представителями не являются. Родителям разрешено посещать ребенка в реанимации ежедневно 2 часа в день строго с 13 до 15.
Папе пришлось бросить работу, чтобы каждый день видеться с сыном. Дорога от дома до реанимации через весь город занимает 2-3 часа в один конец. Мама и папа целыми днями пропадают в больнице и в пробках, времени и сил на старшего ребенка уже не остается. И никак перспектив – заболевание у малыша неизлечимое, лучше ему не станет, сколько еще аппарат ИВЛ будет качать за него легкие никому неизвестно. Может быть месяц, а может быть 8 лет.
Альтернатива аборту по медицинским показаниям
Очень сложно принять решение отказаться от аборта и сохранить ребенка для такой жизни – это мучение и для малыша, и для всей семьи. Неудивительно, что большинство женщин в России выбирают аборт, а у программы перинатальной паллиативной помощи Детского хосписа нет подопечных. Но мы видим по опыту других стран, что все может быть совершенно по-другому. Что рождение неизлечимо больного ребенка, как ни странно это прозвучит, может быть для семьи такой же радостью, таким же подарком, такой же любовью, как и рождение здорового ребенка. Разницу эту делают две простые вещи – возможность самим принимать решение и получать профессиональную помощь.
В качестве альтернативы направлению на аборт беременная женщина должна получить контакты службы перинатальной паллиативной помощи.
В этой службе должна работать команда специалистов – координатор, акушер-гинеколог, неонатолог, врач паллиативной помощи, социальный работник, юрист, психолог, специалист по духовной поддержке. Задача команды – поддержать семью в их решении, помочь им найти ответы на вопросы и справиться с проблемами.
Как найти силы открыто говорить о том что чувствуешь друг с другом, как сказать бабушкам и дедушкам, что отвечать на вопросы других детей в семье, друзей, знакомых и коллег на работе? Как живут другие семьи с такой же проблемой, что значит диагноз ребенка, сколько он может прожить, почему так случилось, есть ли в этом наша вина? Что будет дальше? Где и как будут проходить роды, кто будет присутствовать при родах, как подготовиться к родам и какие решения необходимо принять?
Что будет с малышом после рождения, реанимировать его или нет, подключать к ИВЛ или нет, кормить через зонд или нет, давать лекарства или нет? Будет малыш находиться в реанимации, в хосписе или родители хотели бы забрать его как можно скорее домой? Не будет ли ему больно, не будет ли он страдать? Будет ли рядом врач? Как он будет умирать, что делать, если он перестанет дышать, как помочь, кому звонить?
Команда перинатальной паллиативной помощи помогает семье проговорить все волнующие вопросы, составить план ведения беременности, процесса родов, поддержки ребенка после рождения и похорон. Так, чтобы все происходило именно так, как этого хотела бы семья. Чем больше информации есть у родителей, чем больше решений они могут принимать сами, чем больше ситуация находится под их контролем, тем увереннее и спокойнее родители будут себя чувствовать.
Эта любовь останется навсегда
И тогда вдруг оказывается, что рождение неизлечимо больного ребенка тоже может быть счастьем. Счастье держать малыша на руках, целовать его щечки и ножки, крепко-крепко обнимать. Счастье наряжать, купать, петь ему любимые песенки и показывать мир вокруг. Счастье для бабушек и дедушек, для братьев и сестер – знакомиться, выбирать подарки, обсуждать, на кого он больше похож, улыбаться и хлопотать вокруг. Счастье выйти вместе первый раз на улицу и показать своему ребенку небо и солнце. Счастье в момент крещения или первой семейной фотосессии.
Даже если счастье продлится всего несколько часов или несколько дней, эти моменты навсегда останутся в сердце родителей и всех, кто был рядом.
И много лет потом вся семья будет вспоминать этого ребенка, с которым они успели познакомиться, успели увидеть его лицо, дать ему имя, поцеловать и подарить свою любовь. Эта любовь останется навсегда.
Чтобы все это стало возможным в России, нужно поменять кое-какие законы и кое-какие правила в больницах. И да – создавать службы перинатальной паллиативной помощи в каждом городе. Неправильно врачам убеждать родителей прерывать беременность, не давая информации о других вариантах. Неправильно врачам, которые только вчера были готовы прервать жизнь ребенка с помощью аборта, настаивать на реанимации и искусственном поддержании жизни ребенка на аппарате ИВЛ после рождения. Неизлечимо больной ребенок имеет право родиться на этот свет, прожить ровно столько, сколько сможет сам, и умереть своей смертью, дома, рядом с мамой и папой, без интубационной трубки по рту и без аппарата ИВЛ.
Наталья Савва, главный врач Детского хосписа “Дом с маяком”, директор по научно-методической работе Благотворительного фонда “Детский паллиатив”
Медики боятся жалоб родителей и судебного преследования
Наталья Савва
По статистике ВОЗ в мире каждую минуту умирают 11 детей, всего около 6,6 млн в год и 1 млн – в первый день жизни. В развитых странах, где сведены до минимума такие причины смерти, как голод, инфекции и плохая гигиена, на первое место выходят неизлечимые заболевания неонатального периода, генетические болезни, тяжелые неоперабельные пороки развития ребенка.
Поэтому абсолютно понятно, что перинатальная паллиативная помощь – это необходимость. Необходимость подставить плечо тем, кому озвучили страшный вердикт – у вашего ребенка прогноз в отношении жизни и выздоровления крайне неблагоприятный, летальный. Паллиативная помощь должна оказываться с момента установления смертельного или угрожающего жизни диагноза наряду со специализированной и высокотехнологичной медицинской помощью.
Смертельный диагноз у ребенка может быть озвучен как во время беременности, так и после рождения малыша, когда что-то случается с ним во время родов, либо какие-то неизлечимые заболевания диагностируют в первый месяц жизни. Но результат один. Малыш имеет заболевание, ограничивающее жизнь, и высокий риск умереть в первый месяц жизни.
Есть четкое обозначение периода оказания перинатальной паллиативной помощи: с 20-й недели беременности, если у плода установлены пороки, которые угрожают его жизни или несовместимы с жизнью, по 28-ой день после рождения ребенка. В этот промежуток времени малышом и его семьей занимается команда перинатальной паллиативной помощи или перинатальный хоспис. Если ребенок не умер и дожил до месячного возраста, его могут перевести в детское паллиативное отделение (детский хоспис) или выписать домой под наблюдение выездной паллиативной службы.
Сейчас вместо поддержки – консилиум
Когда устанавливается тяжелый или смертельный диагноз, родители и близкие члены их семей часто предоставлены сами себе и остаются один на один со своими переживаниями, страхами, вопросами. Им непонятно, как и какое принять решение. До рождения смертельно больного малыша будущая мама слышит рекомендации прервать беременность, после его рождения – отказаться и отдать на попечение государства. И очень многие так поступают, так как не предлагается альтернатива – паллиативная помощь ребенку и психосоциальная и духовная поддержка семье на протяжении жизни малыша и после его смерти.
Какие ещё существуют проблемы? Во-первых, нет команды перинатальной паллиативной помощи, которая бы сразу после постановки диагноза «подхватывала» и вела семью, осуществляла постоянный контакт с семьей, психологическое, духовное и информационное сопровождение, передачу из рук в руки медицинскими службами. В эту команду обязательно должны войти акушеры-гинекологи, врачи детской паллиативной помощи, врачи неонатологи, психологи, социальные работники.
Сейчас существует пренатальный (дородовый) консилиум, который должен определять тактику ведения беременности, способ родоразрешения, тактику ведения ребенка после рождения. Де факто, консилиум выносит просто решение: чаще всего – прерывать или не прерывать беременность. А непрерывной помощью и качеством жизни самой беременной никто не занимается.
Не нужно решать раз и навсегда
Семья может принять решение не прерывать беременность. Это происходит по разным причинам, часто не верят врачам, думают, что все-таки где-то есть ошибка. Или же как на Западе: очень многие люди считают, что надо родить этого ребенка и дать ему пожить столько, сколько ему суждено. Но при этом обязательно хотят находиться с ребенком и дать ему умереть на своих руках.
По выбору родителей там могут не использовать методы искусственного продления жизни. Если все уже четко знают, что этот диагноз не совместим с жизнью, то ребенку оказывается паллиативная помощь, назначается протокол комфорта. Этих детей могут не реанимировать и не сажать на аппарат ИВЛ, могут даже экстубировать, чтобы дать спокойно уйти.
Получается, что идет совместное планирование настоящего и будущего ребенка – родителями и службой перинатальной паллиативной помощи.
Постоянно идет обсуждение с семьей. И это не один разговор. Это много «трудных» разговоров, путь от отрицания и неверия до взаимопонимания и принятия решения.
Маме всегда дают право выбора. Смысл не в том, чтобы она решила один раз и навсегда. Смысл в том, что команда поддержит любой выбор родителей на любом этапе. И если мама захочет выбрать «естественный» путь течения болезни и не передумает, чтобы у нее была возможность находиться с ребенком в период ухода его из жизни столько, сколько она захочет, и там, где она выберет.
Если же мама родила, увидела его и говорит: нет, передумала, подключайте к аппарату ИВЛ – принимается решение об искусственных методах продления жизни. Но маме все время дается шанс подумать, а потом еще раз подумать, нужно ли это ребенку.
И врачи тоже сами думают. Если ребенок нуждается в паллиативной помощи, он все равно может лежать в отделении реанимации новорожденных на аппарате ИВЛ и получать лечение по поддержанию жизни по желанию родителей. И при этом ему будет оказываться паллиативная помощь и психологическая помощь родителям, круглосуточное пребывание семьи рядом с ребёнком.
Не оставлять родителей с чувством вины на всю жизнь
Что важнее всего учесть нам при создании законодательства о перинатальной паллиативной помощи? Первое – чтобы такого ребенка можно было по желанию родителей не “сажать” на аппарат ИВЛ. И второе – если все-таки у ребёнка есть какие-то пороки, которые совсем не совместимы с жизнью, и родители согласны, и медики согласны, то за границей есть процедура экстубации паллиативных новорожденных по желанию родителей, которая проводится в реанимации, хосписе, в паллиативном отделении, на дому.
При этом присутствуют родители, проводится специальный протокол комфорта, чтобы ребенок не испытывал нехватки воздуха, каких-то неприятных ощущений, проводится медикаментозная подготовка, потом идет экстубация, и это всё на руках у родителей, и если ребенок умирает сразу – он уходит на руках у родителей. Если не умирает – живет без искусственной вентиляционной поддержки, без аппарата ИВЛ, и уходит тогда, когда уходит: через несколько дней, иногда – несколько месяцев. И если оказалось, что такой ребенок может жить длительное время, то многие родители говорят: давайте тогда перейдем в хоспис или поедем домой, под наблюдение детской выездной службы паллиативной помощи.
Ничего придумывать с нуля не нужно, потому что в Польше существует очень хорошая перинатальная паллиативная служба. И в Англии уже давно существует. Они и в Америке есть. И есть документы, информированное согласие, разъяснительные листовки для пап, для мам, для членов семьи. Бумаги, которыми женщина подтверждает, что она чего-то хочет, а чего-то не хочет для себя и своего ребёнка.
Это просто надо адаптировать к нашим условиям продумать законодательство, которое у нас нацелено только на спасение. Это понятно, потому что мы до сих пор имеем высокую детскую смертность и пытаемся ее все время снизить. Соответственно, у нас все силы сейчас направлены именно на спасение каждого новорожденного и на то, чтобы он жил.
Во многих детских хосписах в Европе и Америке акцент делается на перинатальную паллиативную помощь. Они работают с беременными, а потом ведут родившихся детей. Могут экстубировать по желанию родителей. И там есть процедура прощания с ребенком.
То есть очень многие вещи сделаны с уважением права на достойную жизнь и смерть при любых жизненных обстоятельствах. А у нас к ребенку не пускают в реанимацию, в отделении патологии новорожденных нет круглосуточного пребывания.
Ребенок может в любой момент умереть без присутствия родителей, а для них это всегда трагедия и чувство вины на всю жизнь, обида на медицинских работников.
Если ребенок не может быть выписан, если он признан паллиативным, хочется, чтобы он мог находиться на руках у родителей круглосуточно, по возможности, в отдельной палате.
Сейчас в России перинатальная паллиативная помощь отсутствует вообще – нет команд, законодательства, понимания – что это такое и зачем. Кроме того, медики боятся жалоб родителей и судебного преследования, так как нет регламентирующих этот вид помощи документов.
Первые попытки делает детский хоспис «Дом с маяком», активно обсуждается перспектива развития этой помощи в Москве. И я очень надеюсь, что идея будет поддержана. А врачи, родители и общество будут понимать, даже если ребенка нельзя вылечить и спасти, мы можем помочь наполнить жизнь смертельного больного малыша и его родителей любовью и радостью.
«Страшно остаться один на один с бедой»
— Я прошла этот ад… И живу в нем до сих пор. На скрининге сказали — у ребенка рабдамиома сердца. В течение месяца врачи, не переставая, уговаривали меня сделать аборт. Это было самое страшное время. Невыносимо слышать — когда про твою доченьку говорят как про биоматериал. От меня отстали только потому, что сроки вышли: дальше делать аборт было уже незаконно.
Дочка родилась с неизлечимым генетическим заболеванием. Сейчас ей 14 лет. Да, в ее жизни много боли и страданий, но не меньше радости и настоящего счастья. То, КАК она умеет любить всех и все, — не передать.
Да, у меня 14 лет нет сна, нет нормальной жизни, но я обрела бесценный опыт настоящей безусловной любви.
Если вернуться в то время — я не изменю свой выбор. Только страшно остаться один на один со своей бедой. Если бы с первого дня меня не уговаривали «избавиться» от дочки, а поддержали бы, предложили сопровождение, то и счастливых дней у нас с дочкой было бы намного больше!
«Самое страшное – общение с врачами»
— И я прошла через этот ад, год назад. На скрининге обнаружили у моего малыша множественные врожденные пороки развития.
Что делали со мною врачи, не описать словами, — будто во мне жила ядерная угроза для всего человечества.
7 марта родился мой малыш. Самым страшным временем для меня в моей беременности, да и после родов было время общения с врачами. Нам не дают права решать, нас мучают, унижают.
Даже санитарка, моя пол под моей кроватью, считала своим долгом спросить: «А почему вы не прервали беременность?».
Сейчас моему маленькому семь месяцев. И до сих пор участковый педиатр, выписывая направление к какому-либо специалисту, обязательно приписывает: «Женщина отказалась от прерывания беременности».
Выхаживать балансирующего на грани жизни и смерти ребенка невыносимо тяжело, многие папы «устают» и бросают свою кровиночку наедине с болью и выбивающейся из сил мамой
Изменить размер текста: A A
Диагноз - «острый лейкоз», состояние тяжелое, рецидив, нужны деньги на поиск донора костного мозга, папа, естественно, смылся...
В Российской детской клинической больнице, в отделении, где лечатся больные раком крови малыши, врачи и волонтеры называют эту фразу «грустным припевом». Слишком часто приходится ее повторять.
Пока Вася умирал, его отец крутил роман
Одиннадцатилетний Вася из Кисловодска . Когда врачи поставили диагноз, он не испугался - рядом были сильные и любящие мама с папой.
Ну и что, что рак крови! - говорил он. - Зато папа подсчитал по какой-то книжке, что «буквенный код» нашей фамилии в сумме дает «0», а это обозначает «свободный выбор». Значит, все зависит только от меня, а я выбираю жизнь.
Но Васин папа сделал свой «свободный выбор» раньше. Как раз когда мальчику пересаживали костный мозг, когда он мог только кричать от безумной боли после операции, когда мама сутками не спала, папа «наконец-то нашел любовь всей своей жизни» и ушел к другой женщине. И Вася замолчал. Просто лежал и смотрел в никуда. С позвонившим пару раз папой разговаривать отказался. А ему только этого и надо было. Ни звонить, ни помогать он после этого не стал. Обиделся.
Тащить в одиночку лейкозного ребенка почти нереально, - говорит волонтер движения «Доноры - детям» Катя Чистякова , - но нашим мамам не остается другого. Недоедают, недосыпают, но на автомате продолжают делать необходимое. Представьте список их обязанностей: несколько раз в день надо протирать бокс от пола до потолка спиртом. Если хоть одна бактерия задержится, она убьет больного, у которого после «химии» нет иммунитета. Готовить надо каждый раз, когда он проголодается. Оставлять еду «на потом» нельзя - уже через час в ней размножаются бактерии, не опасные для здорового человека, но убийственные для лейкозника. А кушать сидящие на гормонах детишки хотят часто. Отслеживать состояние ребенка - забота мамы: записывать, сколько выпил, сколько выделил, какая температура, давление... А еще надо ходить за продуктами, дежурить по отделению, мыть общий коридор, кухню... Я уж не говорю, что иногда надо самой хотя бы в душ сходить. И прибавьте сюда отсутствие денег на жизнь, потому что папа «устал» и зарабатывать некому.
Нагрузки нечеловеческие, устают все. Мамы периодически сбегают на крыльцо, чтобы покурить и поплакать от бессилия - так, чтобы дети не видели. Папы тоже плачут. Вот только мамы всегда возвращаются.
Отец 15-летнего Володи из Твери переживал за сына, первое время постоянно звонил, плакал. Но однажды мама, краснея от стыда, призналась волонтерам, что им с Вовкой нечего есть. Сбережений не осталось, а муж уже несколько месяцев не присылает ни копейки и вообще пропал. На работе сообщили: запил. А сам папа в свое оправдание произнес: «Вы не представляете, что это такое, когда твой ребенок смертельно болен!»
«Сама виновата, раз ТАКОГО родила»
И ведь далеко не всегда мамы жалуются, потому что не хотят позорить мужей - смиряются с комплексом, который им прививают, мол, сама виновата - родила ТАКОГО.
Свету папа бросил сразу после рождения, когда врачи сказали, что она будет отставать в развитии. Естественно, вместе со Светой он бросил и ее маму: «Зачем мне бракованный ребенок? Нового делать надо». Сейчас папа знает, что дочка гибнет, знает, что вся ее пенсия, единственный доход семьи, уходит на дрова, чтобы отапливать дом в деревне, но ему плевать: «Мать, дура, сама такую родила - пусть сама и мучается».
Пятилетний Дима из Дагестана не отпускает маму ни на шаг, даже в туалет - со скандалом. Когда-то у них был любящий, очень эмоциональный папа. Врачи помнят, как он переживал за сына и устраивал маме истерики, требуя, чтобы она его утешала. И мама старалась изо всех сил: ухаживала за сыном и пыталась уделить внимание мужу. Но, видимо, плохо у нее это получалось, потому что папа уехал. Мама Димы не жалуется - у нее нет сил даже на это.
Родители, которые притворялись, что их ребенок смертельно болен. Часть 1
Некоторые родители настолько отчаянно жаждут внимания к своей персоне со стороны СМИ, а также денег, что решают придумать болезнь своему ребенку. Никакой родитель в здравом уме, не поступил бы так. Такие люди таскают бедного отпрыска по разным больницам, выдумывают то, чего на самом деле нет, и, конечно же, постоянно причитают над ребенком, что он болен чем-то страшным.
В большинстве таких случаев врачи прописывают массу совершенно не нужных препаратов, а также заставляют проходить очень много разных обследований. Родители таких детей получают массу разных положительных комментарий в свой адрес, а также деньги, которые якобы будут предназначены для лечения. Неизвестно, кем нужно быть, чтобы так поступать со своим ребенком. Нам кажется, слово «родитель» в контексте таких людей употреблять нельзя.
Джессика Гуд
Джессика Гуд несколько лет дурачила общественность тем, что у ее младшей дочери якобы рак. Действо начало разворачивать тогда, когда малышке было всего несколько месяцев от роду. Женщина быстро смогла убедить всех в том, что ее ребенок смертельно болен и умрет, если ей не будет дано нормальное медицинское обслуживание. Гуд утверждала, что у ее дочери было очень много проблем со здоровьем помимо рака. У ребенка были судорог, аллергия на орехи и церебральный паралич.
Помимо всего вышеперечисленного, Джессика сказала, что малышка нуждается в донорском сердце. Она организовала несколько кампаний по сбору средств и создала аккаунт на сайте «GoFundMe», чтобы попросить людей из своего города о помощи. Конечно же, многие стали откликаться, чтобы помочь больному ребенку. Сбор средств из гольф-клуба принес 12 000 долларов, местная фотостудия собрала 3 100 долларов, а церковь предоставила горюющей матери по меньшей мере 5 000 долларов. Джессика также надула Департамент социальных служб США на более чем 45 000 долларов, которые государство любезно предоставила Гуд в виде государственной помощи.
Целых четыре года женщина собирала средства, но в какой-то момент люди стали что-то подозревать. Ее маленькая дочка во время борьбы со страшной болезнью должна была терять волосы, но этого не происходило. На протяжении всех четырех лет ребенок выглядел удивительно здоровым. Первыми всполошись в той самой церкви, которая ранее пожертвовала Гуд 5 000 долларов. Кто-то позвонил в полицию и сообщил, что Джессика может быть мошенницей.
Полиция разговаривала с врачами, которые обследовали девочку, и те ответили, что никаких проблем со здоровьем, о которых говорила Гуд, у ее ребенка не было. Женщину немедленно арестовали, и суд признал ее виновной. В конечном итоге, Джессика была приговорена к трем годам тюремного заключения и 20 годам условно, а также ей было приказано выплатить 69 565 долларов в качестве компенсации.
Тереза Мильбрандт
Тереза Мильбрандт рассказала всем, что у ее семилетней дочери Ханны лейкоз. Женщина регулярно обстригала волосы девочке, заставляла ее носить защитную маску, и многократно советовала ей морально готовиться к смерти. Однажды Тереза сказала Ханне, что они отправятся в больницу, чтобы ее там начали лечить, но, вместо этого, она дала девочке снотворное. Когда ребенок проснулся, то она сказала, что доктор все уже сделал, пока она спала. Вот такими вот уловками женщина обманула не только свою дочь, но и 65 человек, включая солидных предпринимателей.
В общей сложности Мильбрандт получила на руки 31 000 долларов. Через девять месяцев учителя из школы Ханны заметили, что волосы не выпали, их намеренно сбрили. Они сообщили о ситуации в социальные службы, которые в последствии связались с полицией. Под давлением следователей Тереза во всем призналась. Она сказала, что она придумала всю эту схему только для того, чтобы ее муж не ушел. «Я знала, что мой муж очень любит Ханну, и, если бы он узнал, что его ребенок так сильно заболел, то он бы никогда не ушел из семьи».
«Однажды я просто взяла и сказала, что у Ханны рак, и он остался со мной» - объяснила Тереза. Женщину приговорили к 6,5 годам лишения свободы. Ее муж Роберт утверждал, что не был в курсе об этом чудовищном спектакле, который разыграла его благоверная. Однако он был приговорен к четырем годам и 11 месяцам. Паре также было приказано заплатить 34 400 долларов в качестве компенсации.
Ханну отдали в приемную семью. Издевательство над ребенком со стороны матери сказалось на психике малышки. Она пыталась несколько раз покончить с собой в подростковом возрасте, прежде чем ее приемные родители отвели ее к психиатру. На сегодняшний день девушка полностью здорова.
Венди Мишель Скотт
Венди Мишель Скотт два раза имитировала то, что у нее рак. Женщина сбривала волосы на голове, а также брови и ресницы. После рождения ребенка Скотт решила все то же самое сделать со своей дочерью. Она травила ребенка магнием, а с помощью шприца она выкачивала из тела девочки кровь. По крайней мере, три раза объем крови у ребенка был опасно низким, а дважды опускался до критической отметки.
В результате девочке потребовались переливания, чтобы спасти ее жизнь. Когда врачи обнаружили высокий уровень магния в крови у девочки, они поняли, что она, возможно, была отравлена. Они связались с социальными службами, которую наведались к матери девочки. Она созналась и признала свою вину. Скотт была приговорена к 15 годам лишения свободы.
Родители, которые притворялись, что их ребенок смертельно болен. Часть 2
Быть родителем - это, несомненно, тяжкий труд. Но за все ваши старания ребенок обязательно отплатит вам добротой, просто потому что вы его семья. В мире существует масса людей, которые могут назвать себя хорошими родителями, но, несмотря на это, есть и люди, которые не заслуживают иметь детей в принципе.
В первой части статьи мы рассказали вам о трех случаях, в которых «псевдородители» решили нажиться за счет здоровья своих детей. Это ужасно, но, тем не менее, это факт. Во второй части статьи мы продолжим вам рассказывать о людях, которые не имеют права носить такое гордое звание, как родитель.
Элизабет Ханникутт
У пятимесячного сына Элизабет Ханникутт было какое-то странное пятнышко на голове, и малыш начал страдать от спазмов в шее. Женщина сказала мужу, что у ребенка от рождения отсутствует в черепной коробке мозолистое тело - это врожденный дефект, поражающий мозг - а также церебральная атрофия - еще одна тяжелая невралгическая болезнь. Элизабет стала добавлять в еду своему новорожденному сыну «Клонидин» - лекарство от аутизма, которое принимал ее старший сын, чтобы имитировать симптомы гидроцефалии (водянки головы).
Она вызвала скорую и рассказала врачам, что ребенок целый день был каким-то вялым, а потом просто отключился и не подавал никаких признаков жизни. Врачи просверлили отверстие в черепе, но не обнаружили у малыша признаков опасной жидкости в черепе. Однажды свекровь Ханникутт поймала ее с поличным. Женщина кормила своего младшего ребенка йогуртом, в котором была синяя таблетка. Свекровь сразу же все рассказала своему сыну. Муж Элизабет пригрозил ей, и она призналась в том, что давала лекарство от аутизма своему младшему сыну. Мужчина сразу же позвонил в полицию, и Ханникутт арестовали на месте.
Она признала свою вину полностью и была приговорена к десяти годам условно. Помимо этого, Элизабет лишилась родительских прав на своих двух сыновей. После всего двух недель, проведенных отдельно от матери, младший сын, который, по словам Элизабет, спал по 20 часов в сутки, не мог есть без специального зонда для искусственного кормления, и должен был принимать по 10-20 разных препаратов в день, внезапно превратился в нормального, здорового двухлетнего ребенка.
Каталин Кристина Карнлин
Каталина Карнлин обманывала людей, утверждая, что у ее пятилетнего сына был рак. Она собственноручно побрила ему голову и сделала пару снимков, которые выложила на своей странице в социальной сети. Некоторые люди сразу откликнулись и решили помочь бедному ребенку. Сразу было собрано более 2000 долларов на то, чтобы якобы покрыть некоторые медицинские расходы на мальчика. После того, как мошенница сняла всю сумму со своей карты, она решила провернуть ту же аферу, только уже со своей младшей дочерью. Она практически перестала кормить младенца, чтобы внешне ребенок мог казаться больным.
Каталина утверждала, что девочка страдает от врожденного заболевания обмена веществ. Она создала специальную страницу для сбора средств и получила 150 долларов. Карнлин привезла новорожденную девочку в больницу и заявила, что у нее были приступы. Доктора заметили, что вес младенца был опасно низким, и госпитализировали крошку на несколько дней. Женщина была ответственная за кормление своей дочери в больнице, но младенец так и не набирал вес. Врачи хирургически вживили в живот ребенка зонд для искусственного кормления и через пару дней выписали ее.
Несколько месяцев спустя, Каталина снова привезла малышку в больницу. У ее дочки все также был слишком низкий вес. Доктора решили заняться младенцем вплотную и оставили ее в больнице под своим наблюдением на несколько дней. Они поняли, что никаких приступов у нее нет, и она начала набирать в весе. Поняв, что дело тут не в младенце, а в матери, врачи созвонились с местной социальной службой и полицией. Те арестовали Каталину Кристину Карнлин, а детей отдали в приемную семью.
Моника Бургетт
Сын Моники Бургетт Джексон родился преждевременно, на 25 недели. Он весил меньше одного килограмма, а его глазки еще не открылись. Джексон был в интенсивной терапии для новорожденных в течение трех месяцев, и ему был поставлен диагноз нейрофиброматоз - генетическое заболевание, которое может вызвать доброкачественные опухоли. Моника преувеличивала, когда рассказывала о состояние своего сына. Она утверждала, что у него был рак мозга. Моника выбрила брови и голову Джексона, засунула ему трубки в нос и сфотографировала в таком виде.
Женщина разместила фотографию своего ребенка на сайте «GoFundMe». Благодаря пожертвованиям неравнодушных людей, она собрала 40 000 долларов. Затем Моника привела сына в больницу и сказала врачам, что у Джексона проблемы с питанием и кислородом. Моника притворялась врачом уже более десяти лет, и ей удалось обмануть персонал больницы. Она «стала членом команды здравоохранения» и сумела убедить врачей дважды выполнять операции Джексону на дому.
Доктора, в конце концов, заподозрили ее в том, что она лжет о симптомах мальчика и сообщили о ней в социальную службу и полицию. Монику Бургетт арестовали, а Джексона взял под опеку отец. Мальчик быстро оправился от жестокого обращения матери, и ему больше не нужны обезболивающие средства и любые другие препараты. Джексон полностью здоров.
«Я спросил у своих неизлечимых пациентов из паллиативной педиатрии, что им нравится в жизни и что придаёт ей смысл. Дети бывают очень мудрыми. Вот некоторые ответы».
Доктор Макальпин говорит, что просто хотел написать что-то воодушевляющее, и не ожидал, что его твит соберёт сотни ответов и более 10 тысяч лайков.Сначала он даже пытался отвечать на каждый комментарий. Он говорит:
«Это невероятно. Я считаю, что людей надо благодарить, когда они говорят что-то хорошее, но я просто не в состоянии был ответить на все комментарии».
Что в жизни самое главно:Итак, вот результаты опроса, проведённого доктором Макальпином среди смертельно больных детей 4–9 лет:
1. Во-первых:
НИКТО не сказал, что хотел бы больше смотреть телевизор.
НИКТО не сказал, что хотел бы проводить больше времени в Фейсбуке.
НИКТО не сказал, что любит драться.
НИКТО не любит больницы.
2. МНОГИЕ упоминали домашних животных:
«Я люблю Руфуса, он очень смешно лает».
«Люблю, когда Джинни прижимается ко мне ночью и мурлычет».
«Больше всего мне нравилось ездить верхом на Джейке по пляжу».
3. МНОГИЕ упоминали родителей, часто выражая беспокойство или озабоченность:
«Надеюсь, с мамой всё будет хорошо. Она какая-то грустная».
«Папа зря волнуется. Мы скоро увидимся снова».
«Бог присмотрит за мамой и папой, когда меня не будет».
4. ВСЕ они любят мороженое.
5. ВСЕ любят книги и истории, особенно рассказанные родителями:
«С Гарри Поттером я почувствовала себя смелой».
«Обожаю истории про космос!»
«Я хочу быть великим сыщиком, как Шерлок Холмс, когда выздоровею!»
Народ, читайте своим детям! Они это любят.
6. МНОГИЕ говорили, что лучше б они поменьше переживали, что подумают о них другие, и ценили тех, кто относился к ним «нормально».
«Настоящим друзьям было всё равно, что у меня выпали волосы».
«Джейн зашла навестить меня после операции и даже не заметила шрам!»
7. Многие очень любят плавать и ходить на пляж.
«Я строил большие замки из песка!»
«Купаться в море с волнами было так классно! У меня даже не болели глаза!»
8. Почти ВСЕ они ценят доброту превыше всего:
«Моя бабушка такая добрая. Я с ней всегда улыбаюсь».
«Йонни отдал мне полбутерброда, когда я свой не захотел. Это было приятно».
«Мне нравится, когда приходит добрая медсестра. Она ласковая. И мне не так больно».
9. Почти ВСЕ они любят, когда их смешат:
«Этот фокусник такой глупый! У него штаны упали, я так смеялся!»
«Мой папа корчит смешные рожицы, я это обожаю!»
«Мальчик на соседней койке пукнул! Ха-ха-ха!»
Смех облегчает боль.
10. Дети любят игрушки и супергероев.
«Принцесса София - моя любимая кукла!»
«Мне нравится Бэтмен!» (всем мальчикам нравится Бэтмен).
«Я люблю обниматься со своим мишкой».
11. Наконец, ВСЕ они ценят время, проведённое с семьёй. Это для них самое важное.
«Мама с папой лучше всех!»
«Моя сестра всегда меня так крепко обнимает!»
«Меня никто так не любит, как мамочка!»
12. Вывод для всех:
Будьте добрыми. Читайте больше книг. Проводите время с семьёй. Шутите. Ходите на пляж. Обнимайте собаку. Скажите близкому человеку, что любите его.
Всё это - то, чего не хватило этим деткам. Остальное - мелочи. Ах да… и ешьте мороженое! Доктор Макальпин решил заняться паллиативной помощью, когда увидел огромный пробел в паллиативной педиатрии:
«Казалось, что никто не знает, как быть с умирающими детьми. Теперь самое лучшее в моей работе - это то, что я узнаю совершенно невероятных детей и их семьи. Мы с ними проходим особый путь».
Он добавляет:
«Как бы ни была ужасна смерть ребёнка, лучший выход - это достойная и безболезненная смерть. Если я могу сделать их жизнь чуть менее мучительной, оно того стоит. Это мной и движет».Давайте ценить в жизни то, что у нас есть!
